На прошлой неделе наш корреспондент встретился с Алексеем Николаевичем Каменским, профессиональным художником-реставратором, прямым потомком легендарного русского военачальника — генерала-фельдмаршала графа Михаила Федотовича Каменского. Нас прежде всего интересовала судьба Сабуровской крепости — уникального для России историко-архитектурного памятника. Но разговор неожиданно вышел за рамки заданной темы.

— Алексей Николаевич, Орёл скоро будет праздновать большой юбилей. Восстановление Сабуровской крепости, построенной вашим предком М. Ф. Каменским, могло бы стать большим и своевременным подарком.

— Я граф, но не владелец крепости. У нас сегодня нет никаких юридических прав на этот исторический памятник русской усадебной культуры, хотя и принадлежавший нашему роду. Поэтому мы не можем одним своим желанием преобразить ту печальную картину, какую наблюдаем в каждый свой приезд в Сабурово. Что в наших силах, делаем, восстанавливаем иконостас церкви Михаила Архангела, построенной отцом фельдмаршала, Федотом Михайловичем, в 1755 году. Вот в этот раз привезли и установили две деревянные старинные, отреставрированные нами же статуи ангелов. Иконостас на 50 процентов восстановлен, мы всё делаем в соответствии с канонами и традициями. Эти традиции нам хорошо знакомы, поскольку на протяжении десятилетий мы профессионально занимаемся реставрацией православных храмов.

Что касается памятника архитектуры, усадьбы-крепости М. Ф. Каменского, она уникальна в своем роде. Построена крепость в конце XVIII века и посвящена победам в русско-турецкой войне 1769—1774 годов. Такая «турецкая» крепость с «трофейной» архитектурой, привезенная с войны, как красивая пленница, в свою усадьбу, была в России не одна. Право строить подобные крепости получили только высшие чины армии, полководцы, покрывшие себя в этой войне неувядаемой славой на века. Российская империя победила и прорубила тогда выход в Чёрное море, это было событие, которого ждали русские несколько столетий. После войны по разрешению Екатерины Великой подобные крепости построили: граф Орлов-Чесменский под Петербургом, граф Румянцев-Задунайский под Москвой, в Троицком-Кайнаржи, граф Чернышев под Москвой, в Яропольце, граф Панин в Михайловском, под Москвой, и граф Каменский в Каменском (ныне Сабурово), под Орлом. Два дворца в стиле «трофейной» архитектуры построила в Москве для себя императрица Екатерина II — Путевой дворец и Царицынский дворец. Но вот сохранились до наших дней только три крепости в этом стиле — две императорские в Москве и одна графская в Сабурово! Остальные были разрушены в начале XX века….

Мне больно видеть, как крепость в буквальном смысле на глазах исчезает, её разбирают на вспомогательные строительные материалы.

Я бывал в Европе в частных фамильных замках, превращённых в музеи для частичного или широкого посещения. Они приносят в бюджет своих стран немалый доход и привлекают туристов.

Крепость можно восстановить. Можно восстановить два усадебных дома, находящихся внутри цитадели. В 70-е годы прошлого века был сделан проект, по которому здесь предполагалось создать санаторий. Потом были и другие предложения. Но мне представляется более уместным создание музейного комплекса. Мы бы могли перевезти сюда документы из семейного архива. Много документов моя бабушка в 70-е годы передала в Государственную библиотеку, но часть осталась в семье, и ещё часть экспонатов была собрана мною. Вопрос о музее поднимался в администрации области и решался на первом этапе положительно. Документы о передаче памятника на баланс областной администрации и потом нашей семье в безвозмездную долгосрочную аренду были подготовлены управлением культуры области и отправлены в Москву, в Росохранархитектуру. Я встречался с высокими чиновниками Министерства культуры РФ и получил от них одобрение и поддержку. По моим сведениям, недавно документы были переданы в Орловское областное управление культуры и вопрос, наконец, должен решиться.

— Скажите, пожалуйста, кем были ваши отец и дед?

— Отец, Николай Николаевич, участник Великой Отечественной войны, работал в торговом представительстве в Бельгии, поэтому мы долго жили за границей. Отец всегда старался скрывать свою принадлежность к знаменитому в Российской империи роду. Время было такое. Отец вообще был сдержанным, строгим человеком. Дед, Николай Сергеевич, выпускник пажеского корпуса, был бы пажом Николая Второго. Впоследствии стал лингвистом, владел девятнадцатью языками. Практически все пажи бежали за границу, в России выжили единицы. Прадед был генералом и остался в России, так как считал, что в такое тяжелое время надо быть вместе со своим народом. Он был преподавателем в Академии Генштаба, а его сын, мой дед, преподавал в институте военных переводчиков.

— А молодое поколение Каменских интересуется историей рода?

— К счастью, да. Они и здесь бывают часто, ребята надолго приезжают в Сабурово в период летних каникул. Кстати, сыновья у меня и у младшего брата Сергея родились после того, как мы нашли и перезахоронили в 1995 году останки Михаила Федотовича и Николая Михайловича. А ведь мне тогда было уже за сорок. По воле Божьей род Каменских не пресёкся, мы это так понимаем. Моего сына зовут Михаил, сына Сергея — Николай. Мы надеемся, что один станет художником, а другой — реставратором. Они уже сегодня нам помогают по-взрослому.

— В Орле, и вы это наверняка знаете, неоднозначное отношение к М. Ф. Каменскому и его старшему сыну, основателю первого в Орле театра Сергею Каменскому. Вас это не смущает?

— Нисколько. Здесь есть люди, которые находятся под влиянием литераторов, в частности Николая Лескова. Но ведь его творчество — это сочинительство в чистом виде, Николай Семенович не биограф, не документалист. Лесков в одном из своих произведений использует местную пословицу «Пил не пил, а коли говорят, что пьян, — так иди лучше спать ложись». Я же считаю, что не только мы, Каменские, имеем полное право гордиться своими предками, родом, который 900 лет верой и правдой служит родному Отечеству, но и Отечество вправе гордиться такими своими сынами, ковавшими её мощь и славу. А уж Орлу сам бог велел воспользоваться преимуществами того, что здесь жили Каменские. В Москве, в Георгиевском зале Кремля, на мраморных досках выбиты имена моих предков, неоднократно становившихся кавалерами знаменитого ордена. Я там был и лично фотографировал. Вот бы организовать экскурсию в Кремль делегации членов Орловского Союза писателей!

Наверное, нет необходимости рассказывать в деталях о заслугах Каменских. Достаточно напомнить о том, что Михаила Федотовича Каменского уважал и ставил в один ряд с собою великий Суворов. Каменские были талантливы и многогранны. Они участвовали в военных кампаниях, в политических интригах, любили, строили, создавали…

Недавно в одной из столичных газет вышла статья под названием «Бастион орловского людоеда». Автор её владеет словом, но сам запутался в фактуре и тем самым, надеюсь невольно, ввел в заблуждение читателя.

«Людоед» — на самом деле это прозвище Наполеона Бонапарта, с которым фельдмаршал и его два сына-генерала боролись с 1799 по 1812 год. В эти тринадцать огненных лет европейское сообщество в союзе с Россией пережило четыре войны с Бонапартом, которого прозвали так, поскольку его военной доктриной было уничтожение живой силы противника. Каменские сражались с «людоедом» весьма успешно, всех троих он с возмущением и негодованием упоминал в своих приказах и документах.

Поступки фельдмаршала продиктованы обстоятельствами, их нельзя вырывать из исторического контекста. На войне ответственность, спрос, жестокость стоят в одном ряду. Вот история с поставщиком фуража — фактором. Шла война с Турцией, и поставка гнилого фуража для кавалерии могла привести к падежу животных и поражению армии, гибели личного состава. По законам военного времени командующий имел полномочия, позволявшие ему применять даже высшую меру наказания. Но он лишь велел казакам раздеть фактора, привязать к столбу и выпороть. После экзекуции его облили водой, чтоб пришел в себя, а ночью выпал снег, и несчастный замерз. Случай был замечен, и о нем доложили в Петербург, императрице. «Сумасшедший Каменский шалит»,— снисходительно сказала Екатерина, и это попало в историю.

Показателен для понимания уровня личности эпизод с поркой старшего сына фельдмаршала. Михаил Федотович вызвал Сергея к себе в армию для передачи срочного пакета в Петербург. Речь шла о злоупотреблениях в финансовой части: военный бюджет был расхищен после смерти Потемкина. Став главнокомандующим армией в 1791 г., М. Ф. Каменский произвёл дознание и спешил доложить об этом императрице. Речь шла о пропаже баснословной суммы — 12 миллионов золотых рублей, равной примерно 20% годового бюджета страны. Пакет с докладом был сверхсекретным, поэтому отец не решался никому его доверить, кроме сына. Но Сергея специально задержали, и он приехал к отцу с опозданием, за что и был наказан, как провинившийся по военной службе солдат. Порка в русской армии была нормой и дисциплинарным взысканием первого уровня. Потом шла гауптвахта, потом снижение чинов, лишение наград, ссылка и т.д. В связи с опозданием надежного гонца коррупционеры раньше успели отправить донос на командующего и добились его отставки. Дело о хищении было замято. Правда открылась только при начале следующего царствования, через пять лет, при Павле I. Главный виновник — начальник канцелярии генерал Попов — был предан суду и заточен в Шлиссельбургскую крепость.

Жестоким фельдмаршала называли французы, турки и обыватели. Как-то судьба свела Михаила Федотовича с французским послом в России де Сегюром. Они поссорились, да так, что чуть не дошло до дуэли. Спустя годы, во время русско-прусско-французской войны в 1806 г., один сын посла был убит, второй попал в плен в несчастливом для французов сражении при Голымине. По приказу командующего армией фельдмаршала Каменского, офицер был отправлен в тыл пешком под конвоем, зимой. Бывший посол в мемуарах назвал фельдмаршала «жестоким и мстительным московитянином».

...Вроде бы сколько времени прошло! А враги и недоброжелатели остались.