Литературным героям — вид на жительство?

Есть такая русская пословица: «Гость недолго гостит, да много видит». Я не то чтобы гость Орла, но недавний его житель. Может, поэтому во время прогулок по городу еще многому удивляюсь, многому не нарадуюсь, но и без огорчений не бывает.

27 июля наблюдал, как в Орле открывали памятник А. П. Ермолову. И захотелось пройтись по всем местам города, которые так или иначе связаны с именем прославленного генерала. Ближе всех к памятнику — бюст Пушкина у здания Орловского госуниверситета. Все ничего, но не хватает вокруг него цветов, хотя бы таких, как у бюста Есенина, а ведь он все же «солнце нашей поэзии». Далее отправился в район бывших дворянских улиц, где Пушкин навестил Алексея Петровича, в доказательство чего на месте бывшего дома Ермолова висит памятная доска, а напротив — ветхие домики, может быть, того времени. Посетил затем Троицкое кладбище. К фамильному склепу Ермоловых пройти не удалось: доступа любопытствующим там как не было, так и нет. Но памятная доска висит.

После этого я отправился на поиски дома, где Ермолов провел свои детские годы. В нём намеревались, судя по прессе прошлых лет, устроить музей. Найти я его, конечно, нашел, хоть и нет к нему указателя. Ориентир — архиерейский дом, а прямо за ним, вернее, почти под его красивым, в вензелях, забором, в густых зарослях, скрыт маленький домик. Если подойти ближе, можно заметить и памятную доску.

И показалось мне странным, что про такой дом забыли. А он ведь самый главный памятник жизни прославленного орловца. Может, к юбилею Орла и сам музей, и знак, к нему направляющий, появятся? Или как-то приведут дом в относительный порядок, помогут владельцам обустроить прилегающую территорию…

Во время жарких споров при возведении памятника и после его открытия многих волновал и волнует вопрос «сожительства» на одной площади двух памятников досточтимым орловцам — Ермолову и Лескову, которые были когда-то соседями по кварталу в районе «Дворянского гнезда». Не знаю, как с точки зрения ландшафтного дизайна, но по жизни этих людей многое объединяло.

К слову сказать, писатель постоянно радел об увековечении имен многих известных орловцев. И среди тех, к кому Лесков призывал отнестись с любовью и почтением, был человек, имевший непосредственное отношение к Ермолову и оставивший свое имя в истории города Орла. О том, кто «сам почти миф, а история его — легенда», писатель повествует в одном из «Рассказов о трех праведниках» — «Несмертельный Голован».

Голован был соседом Лесковых по Третьей Дворянской улице. Генерал Ермолов, герой Кавказа, получил его от одного помещика для службы. И тот оказался не только «хорошим поваром и кондитером, но и сметливым и бойким походным слугой». После Кавказской войны крепостной Голован от Ермолова «выкупился», вернее, по разговорам, сам Алексей Петрович дал ему взаймы денег на выкуп. Более того, «по выходе Голована на волю подарил ему хорошую корову с теленком, от которых у того и пошел «ермоловский завод». И еще один подарок сделал ему генерал — книгу А. Поупа «Опыт о человеке», которую его бывший слуга выучил наизусть и часто цитировал.

«Несмертельным» стали звать Голована в первый же год, когда он поселился в одиночестве над Орликом. Орел, особенно бедные районы, был охвачен эпидемией, и «в доме нередко ложилось два и три покойника рядом». Уход за такими больными был опасен, всякий подавший несчастным хотя бы воды, заболевал на следующий же день. И вдруг с изумительным бесстрашием появился Голован. Утром он каждый день переправлялся через Орлик на другой берег на снятых с петель сарайных воротах, привозил несчастным воду и молоко. «С этих пор доселе малоизвестного Голована узнали во всех слободах… имя его, прежде знакомое прислуге дворянских домов, стали произносить с уважением в народе», и прозвали «несмертельным» как человека особенного, который не боится смерти. А его духовник отец Петр из Борисоглебского собора, к которому Голован ходил с просьбой: «Посрамите меня, батюшка, что-то себе очень не нравлюсь», — считал, что «совесть у него снега белей»…

После этих событий к «несмертельному» потянулись простые люди с вопросами, как найти выход из жизненных ситуаций. Голован всем отвечал одно: «Бога на совет призови», но говорил не просто молитву сотворить, а представить, «как будто тебе сейчас помирать надо». А может, и Поупа им цитировал: «Счастье — вершина доброты, чем милосердней, тем счастливей ты».

А погиб Голован «во время большого пожара... спасая чью-то жизнь или чье-то добро».

Спустя много лет, боясь, что «Голован может быть скоро совсем позабыт, а это была бы утрата», писатель оставил свой рассказ как памятник герою-праведнику, жившему в Орле. Для потомков он подробно описал внешность героя: «В нем было, как в Петре Великом, пятнадцать вершков, сложение имел широкое, сухое и мускулистое... Одевался Голован мужиком... Спокойная и счастливая улыбка... светилась в каждой его черте, но преимущественно играла на устах и в глазах. Другого выражения у Голована как будто не было». Есть и более короткое описание: «огромная человеческая фигура с огромною головой»…

Давно появилась в современной России традиция ставить уличные скульптуры литературным героям. В Орле она пока не прижилась. А почему? Понятно, что «беспокойный гость» хозяину не указчик. Но даже передача 1-го телеканала «Хочу все знать» обратила внимание на изобилие в Орле орлов, рассевшихся, начиная с вокзала и заканчивая Александровским мостом. Понятное дело, найти образец птицы легко, как несложно сделать ее художественную копию. Это же не «Голован несмертельный», где надо, чтобы настоящий художник взялся за дело, с любовью к герою. Хотя можно пойти и проторенной дорожкой: взять фигуру Петра I (образцы имеются в Санкт-Петербурге), а голову достаточно сделать просто большой, и чтобы улыбалась…

Не знаю, как орловцам, а мне эта идея кажется подходящей во всех смыслах как красивое завершение темы Ермолова и Лескова в Орле, коли они оказались так связаны образом праведника: один ему даровал свободу, второй рассказал о нем потомкам, чтобы «часть его большая, от тлена убежав, продолжала жить в благодарной памяти». Даже место, где памятник поставить, Лесков указал: дом Голована размещался на небольшой террасе обрыва «Дворянского гнезда», под левым рядом улиц.

А там, глядишь, и другим на весь мир известным литературным героям выдано будет право на жительство в Орле. Стоит только их вспомнить…

Беспокойный гость