Красной нитью проходит тема народного творчества в научной деятельности искусствоведа члена Союза художников России, члена-корреспондента Петровской Академии наук и искусств Ирмы БОРИСОВОЙ. В этом юбилейном для нее году – 75-летия со дня рождения – она делится воспоминаниями о том, как складывалась ее профессиональная судьба, и о том, как сложится дальше.
– По жизни вы – человек активный. Говорят, на вашем счету сотни экспедиций по районам области. Как складывается динамика этого года?
– В 60-70-е была определенная изоляция в общении. Теперь информации много. В последние годы у меня увеличились контакты в Интернете. Я веду переписку в социальных сетях с людьми, которые интересны мне в профессиональном плане. Благодаря этому не далее как сегодня получила ценные для меня книги, профессиональную литературу. Завязались хорошие контакты с С.-Петербургом, Москвой, в частности, с Российским фольклорным центром. Езжу туда на конференции. В этом году была неожиданная поездка в Калугу. Вдруг – звонок, и предлагают мне рассказать на курсах повышения квалификации народных мастеров РФ о кукле-свахе.
– Ирма Ивановна, в Орле вы тоже выступаете с лекциями, докладами?
– Да, в основном, в студенческой аудитории, например, в УНПК-Орёл, ОГУ… За последние годы у меня появился и ряд авторских изданий. Помогла директор музея Светлана Четверикова. «Орловская традиционная игрушка», «Народное искусство Орловского края конца XIX-XX веков» – книга, построенная на полевых материалах, – это экспедиции по районам, живое общение с жителями, изучение их истории, быта.
– Вы сразу выбрали эту профессию или у вас был свой путь к ней?
– Сначала я хотела стать врачом. Соседка, медработник, устроила меня сразу после окончания школы работать в больницу им. Мопра, в детское отделение. Я там числилась официально как буфетчица. Но меня допускали в палаты и даже позволяли смотреть, как делают операции. Но старший брат, который поощрял мои способности к живописи, посоветовал поступить в Художественный институт им. И. Е. Репина на искусствоведческое отделение. Поступила заочно. Вернулась в Орёл. Устроилась на работу в картинную галерею смотрителем, доросла до старшего научного сотрудника. В 1964 году институт окончила. Из Министерства культуры в то время пришло распоряжение об открытии на местах отделов декоративно-прикладного и народного искусства. Вызвал «на ковер» директор и сказал, что мне – все карты в руки. А ведь я была белой вороной по своему диплому. Потому что тогда никто не решался делать его по народному искусству родного края, так как эта тема была мало изучена.
– Есть еще и белая страница в вашей жизни… Некоторые помнят фильм Романа Балаяна «Бирюк» о крепостном крестьянине – леснике Фоме. Вы участвовали в съемках. Как там оказались?
– Получилось так, что мне пришлось консультировать группу киношников по орловскому крестьянскому костюму. Как-то едем в автобусе, а напротив сидят Балаян с оператором и смотрят на меня в упор. Потом сказали, что одна из актрис ногу сломала и предложили мне ее заменить. Я согласилась. Так появилась крестьянка с кубаном в руках… Сцена пошла «на ура». Были и другие сцены, семь дней меня снимали: так и значилась в списках как актриса Борисова. После съемок и прощального ужина режиссер мне сказал: «Теперь вы – актриса». Но в актрисы я не пошла, наверное – не судьба.
– Практически всю жизнь вы посвятили народному творчеству, технике орловского списа... Как работалось?
– Вначале было мало серьезных разработок по народной культуре и искусству, рекомендаций о том, как вести сбор материалов в экспедициях, работать с крестьянами. Интуитивно я понимала, что в экспедициях, изучая вышивку, надо изучать и саму жизнь людей, обряды, традиции. Первые привозы – полотенца в технике простого креста, затем – в технике строчки. Почему я обратила внимание на технику вышивки простым крестом? Тогда появились публикации о том, что эта техника нивелировала крестьянское искусство, что на самом деле все сочиняли профессиональные художники. Но у меня накапливались свои впечатления об авторах, которые не «по-городскому» смотрели на искусство вышивки. Да, бывало, что брали за основу уже готовые рисунки, потому что они были легко выполнимы, но подход был у каждой мастерицы свой. Так, например, на свадебном полотенце появилось древо жизни с короной на вершине – как оберег семьи. Было множество образцов виньеток, которые называли вилюшками. Любили вышивать на рубахах парней и девушек розы, считая их символом молодости и красоты.
– Были необычные поездки, которые наиболее запомнились?
– Встреча в деревне под Плешково Ливенского района с юродивым Афанасием Ильичом, которого все боялись. Сказали, чтобы в глаза ему не смотрела. Я вытащила карандаш и записную книжку. Народ вокруг собрался. Стала расспрашивать о том, о сем. Говорю, мол, здесь в церкви летопись была и там рассказывалось о татарском нашествии… Была лета, отвечает, и даже назвал фамилию человека, который располагал информацией об этом. Потом я забылась в разговоре и в глаза ему взглянула: глаза карие, в крапинку, будто насквозь взглядом пронизывают. Но не загипнотизировал. Зато угадал одну мою проблему по поводу родословной моего деда. Взял у меня карандаш, записную книжку и написал: Ильда Тлепин – прибалтийское имя. Так открылись мои прибалтийские корни. Позже одна встреча в Прибалтике это подтвердила.
– Как вы думаете, сегодня людям нужно народное творчество?
– Когда я только начинала работать, эта тема «цепляла» буквально единицы. Сейчас я вижу больший интерес к истории своего края, к народному искусству. На выставки по народному творчеству к нам в музей часто приходят школьники. Для желающих проводят мастер-классы по народной вышивке. Люди интересуются ею неслучайно. Это интереснейшая техника, в которой испокон веку народ проявлял фантазию. Особенно в орловском списе, где присутствуют красный и голубой цвета. Как их толковали мудрые крестьяне? Голубой – цвет неба и воды, а красный – жизни и крови, потому что на крови рождается ребенок...
Елена ПИМКИНА
