Сегодня мы завершаем публикацию цикла статей известного орловского краеведа Ильи Кушелева о послевоенном восстановлении Орла.
1944 год
В 1944 году был сдан в эксплуатацию целый ряд объектов. В частности, правое крыло больницы МОПРа (классицизм 1820- х годов, архитектор Ф. И. Петонди), первый корпус больницы им. Семашко, дом Треста на Пушкинской, 12, столовая ОРСа (отдела рабочего снабжения) на Московской, 6 (рядом с 1- й школой), школа № 5, Дом печати, пединститут. Было закончено восстановление здания на ул. Московской, 29 (бывший штаб Черниговского полка), общежитие пединститута на Сакко и Ванцетти, 36 (известный теперь многострадальный дом – «разжалованный» и вновь выявленный памятник), общежития и службы Треста на Безбожной, 23 и 25 (ул. Гагарина) и ряд других объектов.
В перечне пусковых и важнейших объектов на 1944 год также – школа № 9, Госбанк, новый драмтеатр (временно обустроенный в Доме учителя на Ленина, 17 – памятнике конца XVIII века, снесенном при администрации Строева Уварова в 2004 г.), драмтеатр «Утюжок» (ныне театр «Свободное пространство»).
В числе объектов, планируемых к сдаче в 1944 г., – музей Тургенева с лекторием на 80 человек, жилой дом на 4 -й Курской, 10, общежитие Треста на Ленина, 2 (уничтоженный в 2004 г. памятник модерна, построенный в начале XX в. архитектором Вишневским на основе старейших зданий этой части города), общежитие и педучилище на Ленина, 42 (еще один «утюжок», снесен в начале80 х с целью освобождения места для гостиницы «Салют»).
Дом купца Селиверстова
Отдельно стоит сказать о здании по адресу Гостиная, 1, в те годы – Маяковского, 3 – 5, позже – Сталина (Московская), 10 12. Комплекс не пострадал во время вой ны, полностью разрушенным оказался лишь дом № 1 – бывший дом купца Селиверстова. Уже в 1943 г. нынешние дома по Гостиной, 1 были приспособлены под квартиры, и не исключено, что именно здесь произошла описываемая в воспоминаниях Б. В. Антипова его встреча с академиком В. Г. Гельфрейхом, автором первого послевоенного генплана Орла.
До нас дошло фото комплекса, сделанное в 1945 году. Очевидец того времени Н. М. Кирилловская вспоминает, что впечатление от свежевыкрашенного розовой краской с белоснежной лепниной дома было созвучно той радости, которая переполняла сердца переживших войну людей.
Город Феникс?
Заметим, что за исключением нескольких типовых жилых домов, возведенных по финской технологии, в частности, на ул. Сакко и Ванцетти (у перекрестка с ул. Панчука эти дома еще сохранились и явно доживают свой век), речь нигде пока не идет о новом строительстве, но лишь о восстановлении. На многих объектах работы велись без проектов. Сохранившиеся и пригодные для эксплуатации здания в ускоренном режиме приспосабливались и вводились в строй. И таких зданий, как видим, было немало.
Именно то, что в этот период акцент был сделан на восстановительном характере работ, объясняет ставшую благодаря К. А. Седойкиной крылатой фразу Героя Советского Союза А. Маресьева: «Я же видел, что города нет! А он теперь прежний!». То есть возникала как бы иллюзия воскресения, подобного возрождению птицы Феникс из пепла. Ксения Александровна убежденно и последовательно проводила и проводит мысль о том, что послевоенное восстановление было именно реставрацией города, а не отстраиванием его заново, реставрацией в точном смысле этого слова. Седойкина, безусловно, права. Но не стоит и идеализировать послевоенных архитекторов.
Мы должны поклониться А. С. Тодорову за то, что не дал уничтожить свой величественный дом на Московской, 11. За то, что другая его постройка, которая должна была быть еще более грандиозной, но которой словно «подрезали крылья», – его Дом культуры, пусть не в задуманных автором масштабах, но обрел новую жизнь в здании машиностроительного техникума.
Мы видим, сколько старых коробок было приспособлено и не только в качестве стен, но вместе с декором, что позволило уже в наши дни оценить эти здания как памятники архитектуры. Скольким десяткам старых капитальных зданий была просто оставлена жизнь! К сожалению, ненадолго, максимум – на четверть века.
Уникальное время
Но именно этот союз высокого послевоенного неоклассицизма, излучающего радость, озаренный радостью победы, жизни, светящейся, улыбающейся архитектуры, самой гуманистической в XX веке, союз неоклассицизма 40 50- х со старой русской архитектурой обеспечил на очень короткий временной промежуток существование той среды, того градостроительного, ансамблевого единства, которого не было ни в какую другую эпоху.
В противоположной ситуации мы существуем сейчас. Орёл 50 х – это уникальное, неповторимое явление, равного которому не было и не будет никогда. Такого совершенного баланса не только в архитектуре, но во всей городской среде, включая транспорт – трамваи, дизайн, освещение – фонари, светофоры, озеленение – клумбы, цветники, малые архитектурные формы – фонтаны, скульптура, – такого баланса не могла и не сможет достичь более никакая эпоха, никакой стиль. Ибо стиля с тех пор в архитектуре нет. Как говорил академик С. О. Хан Магомедов, в советской архитектуре было только два явления: неоклассицизм и авангард, включая «бумажную» архитектуру. Остальное не заслуживает даже упоминания...
Илья КУШЕЛЕВ
